Я все же выбрал психиатрию, потому что был старостой кружка по психиатрии и два года работал медбратом в приемном отделении областной психиатрической больницы ближе к дому. Старшая дочка родилась умной. Когда мы однажды в первом классе шли утром в школу, я сказал ей: «Маша, ты девочка умная, скрывай это». Она молча шла два квартала, а когда мы дошли до школы, повернула голову и проговорила: «Хорошо, папа». То есть она два квартала шла и сопоставляла мои слова со своим жизненным опытом, сопоставила, нашла их разумными и согласилась.
Когда она стала постарше, в классе однажды проводили психологическое тестирование. Всем ученикам предложили выполнить стандартный рисуночный тест «Дом — дерево — человек». Маше интуитивно не понравилось, что кто-то хочет залезть к ней в мозги, и она спросила меня, что можно нарисовать, чтобы «порадовать» психолога.
Я подсказал. Она начала с дерева и весь вечер черной ручкой рисовала огромную яблоню с множеством мелких деталей. Нарисовала очень много больших, средних и мелких веточек, сотни черных листочков и вместо яблок развесила по дереву десятки симпатичных черных черепов.
Меня вызвали в школу. Психолог осторожно и грустно сказала, что у дочки, судя по рисунку, тяжелое органическое поражение центральной нервной системы с депрессией и суицидальными мыслями. Я сказал, что именно это мы и рисовали, поздравил психолога с профессиональным мастерством и пожелал более критично относиться к тому, что рисуют дети, особенно если у них папы — психотерапевты. Она смеялась, потому что была не только психолог, но и умная.
Через четыре года после первой дочки родилась вторая — Аня. А еще через девять лет третья дочка, Ребекка.
Аня у нас в семье самая мудрая. Однажды мы все пошли в магазин детской одежды и что-то купили Маше, что-то Ребекке, а Ане ничего не купили. Спрашиваем ее: «Аня, всем что-то купили, давай и тебе что-то купим». А она спокойно и не по-детски мудро сказала: «У меня все есть, а чего нет — мне от Маши достанется».
